À toutes les gloires de la France!
Как много людей-то в этом зале, боже мой. И вообще, если учесть масштабы помещений, создателей аниме можно упрекнуть в гигантизме. Чего стоит дворец Гольденбаумов - почти двойник Дома Советов 30-х. С другой стороны, сразу понятно, как в Империи уместились 25 миллиардов человек.
Но я отвлеклась. Когда Райнхард выходит к своим адмиралам и приветствует их, он не хмурится на Зигфрида, не морщится, не показывает своё недовольство, а просто спокойно кивает. Мне в этом видится очень драматичный знак: дескать, да, теперь у тебя меньше привилегий, но мы ещё поговорим и я тебя выслушаю. Эх.
Фаренхайт ну вот совсем не тот эльф, которого мы знаем по классической версии. Грубее, старше, прозаичнее. В отличие от Шёнкопфа и Ройенталя, к примеру, которых, на мой взгляд, нарисовали в более романтичном стиле.
Наручники на Ансбахе просто поражают своей бесполезностью. И правда, какой в них смысл, если они дают такой простор действий?
Из-за того, что людей в зале так много, в их общий ступор не верится ещё больше. Сколько секунд Зигфрид боролся с Ансбахом? Как минимум десять. Неужели все были настолько потрясены, чтобы стоять столбом, пока один из их товарищей подвергается такой опасности? Прославленные военные, между прочим. Много всего повидавшие.
И только потооом, когда Зигфрид получает смертельное ранение, адмиралов будто кто-то включает заново. 
Самую знаковую сцену показали более реалистично. Мягкий свет, разливающийся вокруг, подчёркивает трагизм и переломность момента. И всё равно больше верится, что этот разговор произошёл на самом деле, а не в воображении Райнхарда. К слову, сэйю сыграл просто отлично. Этот надрыв, эти запредельные эмоции, совершенно дикий надлом голоса. Очень талантливо.
Оберштайн ещё большая тварь, к тому же без чудесного голоса Канэто Сиодзавы. Из тех, которые говорят так складно, что не подкопаешься, а всё равно при этом в сознании просто соловьём заливается мысль: "Тварь, тварь, твааарь!" Но он тоже по-своему талантливый. Как он ловко манипулирует Райнхардом, говоря, что Зигфриду будет стыдно за него в Вальгалле. И Райнхард уходит от него на совершенно деревянных ногах, точно как марионетка. 
Бедный Райнхард. Мне его после 26-й серии жаль чуть ли не всегда, но здесь это как второй раунд, тем более в сцене, где он будто бы взъерошивает чёлку Зигфрида, когда самого его уже давно нет в живых.
И ещё я думаю, что приказ убить всех мужчин от десяти и старше был ошибочным. От пятнадцати и старше - вот это приемлемо. Но можно понять Райнхарда в его горе и беспощадной, застилающей всё жажде разрушения.
На очереди - последняя серия сезона.
Но я отвлеклась. Когда Райнхард выходит к своим адмиралам и приветствует их, он не хмурится на Зигфрида, не морщится, не показывает своё недовольство, а просто спокойно кивает. Мне в этом видится очень драматичный знак: дескать, да, теперь у тебя меньше привилегий, но мы ещё поговорим и я тебя выслушаю. Эх.
Фаренхайт ну вот совсем не тот эльф, которого мы знаем по классической версии. Грубее, старше, прозаичнее. В отличие от Шёнкопфа и Ройенталя, к примеру, которых, на мой взгляд, нарисовали в более романтичном стиле.
Наручники на Ансбахе просто поражают своей бесполезностью. И правда, какой в них смысл, если они дают такой простор действий?
Из-за того, что людей в зале так много, в их общий ступор не верится ещё больше. Сколько секунд Зигфрид боролся с Ансбахом? Как минимум десять. Неужели все были настолько потрясены, чтобы стоять столбом, пока один из их товарищей подвергается такой опасности? Прославленные военные, между прочим. Много всего повидавшие.
И только потооом, когда Зигфрид получает смертельное ранение, адмиралов будто кто-то включает заново. Самую знаковую сцену показали более реалистично. Мягкий свет, разливающийся вокруг, подчёркивает трагизм и переломность момента. И всё равно больше верится, что этот разговор произошёл на самом деле, а не в воображении Райнхарда. К слову, сэйю сыграл просто отлично. Этот надрыв, эти запредельные эмоции, совершенно дикий надлом голоса. Очень талантливо.
Оберштайн ещё большая тварь
Бедный Райнхард. Мне его после 26-й серии жаль чуть ли не всегда, но здесь это как второй раунд, тем более в сцене, где он будто бы взъерошивает чёлку Зигфрида, когда самого его уже давно нет в живых.
И ещё я думаю, что приказ убить всех мужчин от десяти и старше был ошибочным. От пятнадцати и старше - вот это приемлемо. Но можно понять Райнхарда в его горе и беспощадной, застилающей всё жажде разрушения.
На очереди - последняя серия сезона.
Правда - это такая вещь, с которой нужно обращаться осторожно, тем более когда речь идёт о принципах. Такое ощущение, что Зигфрид плохо подготовился к разговору с Райнхардом, потому что он явно не видит и не замечает предупреждающих сигналов, которые посылает ему друг. Как и в первом каноне, кстати. Всё продолжает гнуть свою линию как человек, которому слишком важно донести свою точку зрения для чужих ушей. 
Он ведь фактически признал, что жертвовать Вестерландом было бессмысленно, только вот исправить уже ничего нельзя.
Фред здесь в принципе сделали более яркой и в плане проявления эмоций, и в плане поведения. 
И тем выгоднее смотрится на их фоне Меркатц, требующий у Флегеля сдать погоны и знаки отличия и предстать перед трибуналом. И как Меркатц классно говорит про Брауншвейга: "Он больной человек. Его болезнь поддерживалась 500-летней традицией благородных привилегий". И это на самом деле трагедия для умного человека - оказаться среди круглых идиотов.
И это притом, что я люблю общение, люблю узнавать новое. Вчера вот я ушла с новой книгой в телефоне, сегодня - с рекомендацией нового для меня фильма. А всё равно от людей надо отдыхать. 
Вот и послушаю. 
Однако в итоге экзамен был всё равно по русскому и литературе. Билет №11 оказался просто неосиливаемым - про морфемику и поэзию какого-то малоизвестного автора. Поэтому я быстро поменяла его, и мне попался вопрос про роман Барикко "Море-океан" (тот самый, в котором одну из героинь зовут Элизевин). Вот это мне подошло. 
Впервые попробовала полупрозрачный фон заголовка, очень понравилось.